dan_markovich76 | БЕЗ ТЕМЫ

МОЖЕТ ДИКИЙ?.. (вариант)

Я открыл дверь и выпустил кота. Он задрал хвост и поспешил вниз. Пусть погуляет, пока еще солнышко. Осенью он возвращается мокрый, взъерошенный, хрипло вопит на лестнице - совсем другая погода. А сейчас ему хорошо... Сверху спускался старик, который живет на пятом.
-Твой кот?..
Я не люблю этот вопрос, какой же он мой - живем в одной квартире, друзья... Кот ушел, а старик остановился и рассказал мне, как ездил на прошлой неделе на ту сторону реки, там он ставит палатку и ловит рыбу. Пенсия у него деревенская, не проживешь, и рыба сильно помогает. Так вот, там, оказывается, живут коты, их целая колония. За рекой поле, овраги, дальше лес на много километров, что же там делать котам?..
- А кто-то завез, видно избавиться хотел, одного, другого... вот они и размножились. Пришли, сели вокруг меня - смотрят на рыбу, облизываются. Я им всю мелочь отдал.
Старик видел котов десять или двенадцать, но думает, что их гораздо больше. Главный у них большой рыжий кот, пушистый и свирепый. Летом они не голодают - мышей полно, а вот как зимой им выжить?..
Старик усмехается:
- Зимой они по льду к нам переходят - и живут среди нас, будто домашние. А на деле самые дикие коты. Как снег начинает таять, уходят по льдинам обратно, на свой берег.
На том берегу заброшенная деревня, называется Республика. Когда-то свезли вместе дома, решили жить коммуной, но в первый же голодный год коммуны не стало, и остались развалившиеся хаты. В них и живут коты. А что?... совсем не плохо.
С тех пор я часто думаю о тех котах. Как они там? - живут республикой, сами по себе - и не тужат. На своего смотрю - не оттуда ли?... а он виду не подает.
-Ты там был?..
Он молчит, в глазах искры. Может дикий? А что, вполне может быть.
…………………………………………………………………………………………
ЗРЯ БОЯЛСЯ.

Однажды мне предложили - "хочешь пойти к одному человеку?.. у него собираются интересные люди..."
Еще бы не пойти. Я знал его песни, и любил их. Голос у него мягкий, иногда язвительный, но чаще грустный.
- Конечно, хочу.
- Только учти - у него иногда переписывают. Милиция в подъезде - паспорт давай.
-И что?..
- Чаще ничего, говорят - расходитесь, поздно, соседи жалуются на шум.
- А реже?..
- Могут быть неприятности - вызовут, будут уговаривать не ходить к нему, ваша жизнь молодая, мол, и многообещающая.
Я, конечно, не отказался, но настроение упало. Зачем меня переписывать, я песни иду слушать, и ничего больше. Петь, кажется, еще не запрещено?.. И поет он хорошо, а что в лагере был... так ведь его реабилитировали.
- Ну, идем?..
- Идем.
И пошли. Но неспокойно мне. Разве есть закон, запрещающий слушать?.. Вроде нет такого закона... И зачем мой паспорт проверять, как будто я делаю что-то нехорошее... Из каждого окна его песни несутся, милиция ходит, делает вид, что не слышит... сама слушает. А ходить к нему нельзя...
Едем на трамвае, вокруг смеются, все спокойно, а я силы собираю. Зачем я согласился, слушал бы записи, мало их, что ли?.. Но теперь повернуть невозможно - идем. Вот переулок, здесь он живет. Входим в подъезд - нет никого... Идем по лестнице... первая площадка... вторая - и здесь никого. И у двери никого.
Зря боялся!
…………………………………………………………………………………………………..

ЧТО НАМ ОСТАЛОСЬ. (ВАРИАНТ)

Придти нельзя, уходить нельзя, сказать нельзя и молчать нельзя. Тело тяжелеет - воздуха нет, все плывет, все чернеет - и радости нет, и боли нет - тело стареет. Душа времени не знает, что помнит - то есть, чего не помнит - того и не было. Времени не знает, но она - отягощена. Живем еще, живем, стараемся казаться бесстрашными, трогаем безбоязненно, шумим, рассуждаем... уходим с мертвым сердцем... ничего, ничего, потерпи, пройдет. Тоска нарастает, недоумение усиливается - и это все? Пробежал, проскакал, не заметил… Ветер в лицо, скорость, размах, сила - все могу, вынесу, стерплю...
Утром очнешься, подойдешь к зеркалу:
- А, это ты... Ну, что нам осталось...
……………………………………………………………………………………………….

ПОГОВОРИ СО МНОЙ...

Я в автобусе еду. В центре светло, но людей уже мало. Магазины закрыли, а мест для гуляния мало. Еду. Темные громады... дальше черные улицы поуже, дома пониже... Уплываю, корабль мой мал. Раньше я это любил - там, впереди... Теперь все равно. Узкую нору роет человек. Над всей нашей жизнью нависла ошибка. Каждый, вроде бы, для чего-то жил... Ну, каждый... он всегда ищет оправдания... Улица, зима, темень, тусклые окна - там тени, кто ест-пьет, кто спит, кто на детей кричит... Еду. Раньше думал - как выбраться из тьмы... Во-он, там где-то свет... Покачнулись, стукнуло под колесами - рельсы... будочка, в ней желтоватый огонек... Стой! кто там? кто?... Уплыло, снова темнота... еду. Думал - есть светлые города, небо... только бы уехать... Нет, чернота внутри... внутри темнота.
Человек в автобусе. Мы вдвоем. Старик, желтое лицо:
- Поговори со мной...
Я говорить с ним не хочу.
- ... мне страшно...
И мне страшно, но не о чем нам говорить, не о чем.
- ...я с женой живу... она все по хозяйству... ночью спит... Я лежу. Думаю?... нет, меня качает на волнах... страх качает. Умру - что с ней будет... Уходим в темноту. Неужели всегда так было? Ведь верили, улетали к свету... Ты молодой, уезжай отсюда, уезжа-ай... здесь все отравлено... Хочу верить - будет Страшный Суд - всех к ответу... И в это не верю.
- Ты что... так нельзя, старик...
Нагнулся - он уже спит.
Нет, нет, нет, на первой же остановке... дальше не поеду, выпустите меня!.. Давно позади огни, город, голоса, песни, смех, небольшие приключения и шалости, даже какие-то успехи, гордость... Под нами нет земли. Оправдания нет...
Не надо! пусть это сон - яркий свет в лицо, кто-то треплет за плечо - гражданин, ваш билет!
Как хорошо! Да, билет, конечно билет - вот он, во-о-т...
А что старик?
Лицо белое, улыбается...
- Хорошо тебе? А мне страшно, поговори со мной...
……………………………………………………………………………………

ЕЩЕ ЖИВОЙ!.. (ВАРИАНТ)

Старый кот совсем выжил из ума! Зову, он не слышит. Подхожу ближе:
- Феликс!
Наконец, увидел меня:
- А, это ты...
Шерсть клочьями, на спине свежая царапина - значит досталось, убегал от кого-то... Он потягивается, вытянул вперед лапы, зажмурился. Вот лапы узнаю - такие же мощные, как были много лет назад, когда он пришел к нам. Он зевает. Правого верхнего клыка нет. Вышел из кустов, чешет за ухом, долго, с костяным стуком. Летит пух во все стороны. Я стою, жду его. Наконец, пошел. Но тут же снова потерял меня, попал под ноги прохожему, кое-как выпутался, стоит, смотрит по сторонам… Подхожу, беру его на руки. Он сухой и легкий как пушинка. Ставлю на плечо, он это любит, и мы идем вверх по лестнице. Прыгает он еще неплохо, а бегать совсем не хочет... Он сосредоточенно ест, медленно пережевывает кусочки рыбы, потом долго пьет молоко, и отходит в сторону. Теперь он прыгнет на колени, обязательно прыгнет. Он подходит и прыгает, легко отделяется от пола - и у меня. Нет, он еще молодец. Теперь он будет долго дремать, а потом встрепенется, побежит к двери. Никакими силами не удержишь. Каждый раз он уходит как на войну, и я не знаю - увижу ли его еще.
Его нет целый день, а вечером, в темноте, подхожу к дому, зову: "Феликс!"
От темных кустов отделяется маленькая тень - он здесь, живой...